По секрету всему свету...: Плакат и афиша в России XIX -XX вв.

В императорской России в XIX веке было слово "афиша", а не «плакат».

Западно-европейский термин «плакат» восходит к нидерландскому «anplakken», что значит «приклеивать», «прибивать»: изначально была распространена предметная реклама, ремесленники вывешивали на дверях мастерских «живые предметы» своего производства.
Непосредственным предшественником плаката можно считать рекламную вывеску.

Плакат- афиша в России конца XIX - начала ХХ вв.

Однако сам термин «плакат» как таковой не существовал в XIX веке в России.

Общеупотребительное слово «афиша» обозначало почти все, что могло быть напечатано на бумаге — объявления, проспекты и даже удостоверяющие личность документы.

Термин «плакат» только в 1910-х годах стал входить в активное употребление.

Слово «плакат» на первых порах упоминалось редко и относилось именно к пропаганде произведений искусства.

В 1842 году выходит первым изданием поэма Н.В. Гоголя «Мёртвые души». Писатель хотел сам проиллюстрировать произведение, но создал только обложку. За иллюстрирование второго издания взялся художник Александр Агин, ученик К.П. Брюллова, иллюстратор сатирической литературы и публицистики.

Он создал для поэмы 100 больших и 100 малых рисунков, но Гоголь счёл такое обилие иллюстраций излишним. Художник не хотел, чтобы его работа пропала, и решил выпустить её в виде серии плакатов.

На афише с объявлением об этом издании Агин изобразил толпу гоголевских героев, возглавляемую Чичиковым, Собакевичем и Коробочкой, в руках у которых большие листы с сообщением о подписке на серию своих портретов.

Впервые зафиксировал слово «плакат» применительно к сфере купли-продажи хранитель Эрмитажа А.И. Сомов. В 1898 году он написал для нового Словаря Брокгауза и Эфрона статью о плакате, в которой говорилось:

«Формы природы служат лишь предлогом для игры фантазии; человеческое лицо, руки… едва намечаются в них лишь в главных, красиво переиначенных, широко проведённых контурах, женские волосы превращаются в орнаментальные завитки и извилины, цветы, деревья и животные принимают небывалый, причудливый вид».

Во второй половине XIX художественный плакат становится многоцветным. Повышается интерес к нему профессиональных художников, однако заниматься этим видом искусства они не решались из-за презрения светское общество к тем, кто работает в сфере рекламы.

Например: над художником Н.Н. Каразиным, который первым стал создавать торговые плакаты и образцы упаковки для конфет, чая и табака, откровенно издевались в юмористических журналах.

Однако сами творческие люди литературы и искусства того времени восхищались творчеством «художников улиц». Корней Чуковский писал:

«Изо всех созданий современного искусства я особенно люблю афиши. Их идеал – яркость, их художественный принцип: бей по голове! Они не знают шепота, они вечно должны кричать… Они для тысяч и тысяч людей, а не только для избранных, не только для вас.

Они создались не в капеллах… не для музеев и галерей, их родина – площадь (о, как дьявольски кричат их краски – синие, желтые, красные!). Для них каждый забор – галерея и каждая улица – музей! Гении афишного искусства, площадные Рафаэли (если у нас их нет, то они придут), сумеют превратить пестроту, аляповатость и грубость в новое: изящество и красоту.

Ведь это так драгоценно: впервые явилась возможность у живописи сразу обращаться к миллионам. Здесь новые задачи искусства, здесь новая эстетика, которая, право же, не хуже другой»

Значение плаката как такового росло с каждым годом. Его приурочивали и к народному движению, и к Первой Мировой войне 1914 года и т.п. Плакаты были и афишами , и рекламами, и просто чем-то идеологическим.

Рождение русского торгово-промышленного рекламного плаката пришлось на вторую половину XIX века, когда в пореформенной России стали активно создаваться мыловаренные, пивоваренные, ситценабивные, ткацкие и табачные фабрики и заводы. Многие из этих плакатов и этикеток оформлялись в стиле модерн.

Искусство рисовать плакаты росло и улучшалось. Плакаты стали применяться везде. Их значению для массового зрителя и его восприятия событий учитывалось и после Октябрьской революции в России и СССР.